Думаю, каждому психологу, работающему с детьми (в школе, детском саду, детском консультативном центре или поликлинике), хорошо известна ситуация, когда он (специалист),  хорошенько изучив ситуацию ребенка с помощью различных психодиагностических средств, делает все, что возможно, занимаясь с ребенком и развивающими играми, и, к примеру, игровой терапией, и групповой работой в психокоррекционной группе, а «воз и ныне там»... Или же состояние ребенка меняется, но ненадолго: после первых же каникул все симптомы неблагополучия (это может быть плохая успеваемость без видимых причин, непонятное поведение ребенка, например, он всех кусает и дерется), какие-либо специфические симптомы - энурез, страхи, необщительность и все что угодно), возвращаются, а порой и усиливаются.

Что же делать в таких ситуациях? Конечно, многим из нас приходит в голову мысль о том, чтобы разобраться в этой ситуации более подробно. Что мы тогда предпринимаем? Исследуем ситуацию еще тщательнее: приглашаем на консультацию маму, изучаем медицинскую карту ребенка, проводим дальнейшую диагностику - и все это с целью ВЫЯВИТЬ ПРИЧИНУ ДАННОГО ПРОЯВЛЕНИЯ у ребенка, ответить на вопрос: «ПОЧЕМУ у него Это?».

Не буду отрицать: порой нам удается найти немало факторов, оказавших, возможно, серьезное влияние на ребенка, в обстоятельствах его прошлого. К примеру, мы не так уж редко можем обнаружить наличие неврологической симптоматики в анамнезе у ребенка, тем более, что порой диагноз ставится «с ходу», без подробного обследования, поликлиническим врачом, обнаружившим признаки того или иного расстройства; не слишком редко встречаются также слишком стремительные выводы-диагнозы таких специалистов как логопед или неонатолог, педиатр, да и коллеги-психологи порой спешат во что бы то ни стало выявить признаки той или иной патологии, видя в этом главную свою задачу: кто из специалистов, работающих с детьми, не встречался с дисграфией, дислексией, побившей все рекорды гиперактивностью - синдромом дефицита внимания, а также другими сверх-популярными диагнозами? Ну а уж если в беседе с мамой ребенка нам удается услышать от нее «заветное» (да простят нам мамы этих детишек): «нежданная беременность» или, тем более «нежеланный ребенок», то тут уж держитесь! В таких случаях специалисту, ищущему причину всего происходящего с ребенком, кажется, что ему открылась сама Истина, он готов воскликнуть «Эврика!», так как считает, что получил ответ на вопрос: «Почему у ребенка Это?»

Однако, если вдуматься, вышеприведенные данные мы обнаруживаем в истории развития огромного количества детей, а выделяются и нарочито ведут себя только некоторые из них. Что именно в поведении этого ребенка объясняет то, что мама ребенка не сразу радостно приняла факт его существования, узнав о своей беременности? Как связано отклоняющееся поведение с тем, что у ребенка на первом году жизни наблюдалась неврологическая симптоматика (например, вследствие асфиксии при родах)? Безусловно, правильно и своевременно поставленный диагноз чрезвычайно важен и часто позволяет предпринять адекватные меры и помочь ребенку. Я имею ввиду, конечно, не эти случаи, а ситуации злоупотребления методами различной диагностики (медицинской, психологической, педагогической) и непрофессионально поставленный диагноз.

Проблема же, на мой взгляд, заключается в том, что мы привыкаем действовать по схеме, «вложенной» в наши головы очень и очень давно, задолго до того как пошли учиться той или иной специальности, ну и конечно в ВУЗе. А именно: с самого раннего детства нас обучают искать ответ на интересующий нас вопрос, рассуждая линейно, или в рамках причинно-следственной логики, автоматически считая, что, найдя ПРИЧИНУ, а точнее говоря, - ТО, ЧТО МЫ СЧИТАЕМ ПРИЧИНОЙ, - мы практически решаем проблему и успокаиваемся. Такой взгляд привычен и вопрос о его адекватности и целесообразности возникает у нас только тогда, когда мы сталкиваемся с явно не удовлетворяющими нас результатами работы с нашими маленькими (и большими) клиентами, например, с мальчиком Васей, работа с которым не дает нам порой никаких положительных результатов, даже если мы очень тщательно обследовали Васю и приложили все усилия для того, чтобы скорректировать его поведение.

Многие из специалистов «помогающих профессий» и не подозревают о существовании другого способа мышления (с неизменным удивлением и интересом слушателей при знакомстве с ним встречаюсь в процессе любого семинара по семейной и супружеской терапии). Это мышление называют системным, а логику циркулярной (или круговой).

Работая в системном ключе, мы должны заметить и прояснить не только то, что происходит с ребенком, к примеру, с тем же Васей, но и то, как взаимодействует Вася со своим ближайшим окружением, которое на Васю, мягко говоря, влияет по одной простой причине: Вася не является изолированным, живущим на необитаемом острове, индивидом, он сосуществует с другими, в большинстве своем более полноправными, людьми, то есть взрослыми, опреляющими многие моменты его жизни.

Людьми, во многом определяющими его жизнь и поступки.

Изучить паттерны взаимодействия мы можем, отвечая на следующие вопросы:

- Как устроена система взаимоотношений в Васиной семье?

- Какова последовательность действий членов семьи вокруг проблемы Васи в данной системе?

- Что получает каждый конкретный член семьи от такого способа взаимодействия по поводу проблем Васи?

А именно: мы разбираемся с ситуацией ребенка не изолированно, приглашаем на 1-ю встречу всех, кто «к делу относится», и уж как минимум, маму с папой (обязательно с папой, даже если они с мамой развелись и у него другая семья, хотя очень хорошо, если будут и бабушки и другие). Знакомясь, мы узнаем мнение абсолютно каждого члена семьи (лучше начинать это делать с наименее эмоционально включенных в данную ситуацию, людей, часто таковым является папа - муж, дедушка, няня) о происходящем в их семейной ситуации, а также об основной сложности (проблеме), которая у них есть. Надо сказать, как правило, мнения эти очень сильно различаются, часто бывают взаимоисключающими, что очень символично. По ходу того как члены семьи рассказывают о том, как они видят проблему, мы наблюдаем за тем - как и в какие моменты ребенок включается во взаимодействие с другими членами семьи - как в описываемых ими ситуациях, так и в ситуации «здесь-и-сейчас» в кабинете психолога. Например, ребенок сидит спокойно, улыбается, отвечает на Ваши вопросы, но стоит только бабушке включиться, как он становится «неуправляемым». Или ребенок начинает капризничать и шуметь каждый раз когда мама с папой «подходят» к теме своих, то есть супружеских отношений, как следствие, мама переключается на ребенка, папа «забывает» о чем шла речь и так далее. Вот несколько примеров таких ситуаций: мальчик 9 лет режет себе руки каждый раз, когда родители не могут договориться между собой; девочка 4,5 лет падает на пол и плачет тогда, когда мама начинает «пилить» папу, а папа «улетает на Луну» (то есть проявляет все признаки отсутствия); другая девочка 5 лет расцарапывает себе лицо и руки и говорит, что она плохая, проявляя все это через некоторое время после ситуаций, в которых родители спорят, ругаются и не могут сами принять свое, родительское решение (см. «Случай из практики» ниже). Только важно заметить, «вычислить» и не пропустить эту закономерность, которая на первый взгляд не видна или кажется простым совпадением.

Говоря иными словами, мы ищем не первопричину появившегося симптома, а факторы, способствующие появлению и (или) поддержанию данного проявления ребенка. Эти факторы кроются во взаимоотношениях членов семьи, разворачивающихся на 3-х основных уровнях: уровне действий, уровне мыслей (фантазий, представлений) и уровне чувств и ощущений членов семьи. Таким образом, проблему ребенка - идентифицированного клиента - мы рассматриваем как отражение дисфункционально простроенных отношений.

Случай из практики (в котором все имена изменены, а все совпадения случайны).

За помощью обратилась молодая женщина, очень взволнованная ситуацией с собственным ребенком - девочкой 5-ти лет, которая «всю себя царапает, особенно лицо и руки» и очень много плачет («очень нервная»). Сама женщина не так давно уже обращалась за помощью к психотерапевту в связи со своей тревогой о дочери, получала медикаментозное лечение и прошла небольшой курс психотерапии, однако, ситуации с дочкой это, по ее словам, не помогло. Девочка посещала детский сад, где также занималась с психологом. Договорились до того, что на прием они соберутся вшестером: она, муж, дочка, ее родители (его родителей нет в живых) и няня, которая немало времени проводит с ребенком, и является профессиональным педагогом.

На встречу, однако, пришли пять человек: дедушка, сотрудник НИИ, не смог, «так как очень занят». Девчушка пяти лет оказалась очень живой, контактной и резвой, к тому же и социально активной, бабушка - немолодой улыбающейся интеллигентной женщиной, мама девочки явно очень нервничала, выглядела при этом не слишком уверенной и довольно напуганной, папа (как выяснилось - следователь уголовного розыска!) вел себя «сдержанно и с достоинством», при этом очень внимательно слушал все, что говорится и активно кивал. Еще одним «членом семьи», пришедшим на прием, была няня - женщина 55-ти лет, выглядящая строго, как мы уже отмечали - профессиональный педагог (это не раз подчеркивала мама и в разговоре по телефону и на сеансе). Няня довольно жестко оценивала поведение девочки, манипулируя терминами и явно пытаясь найти у меня поддержку как у коллеги («Видите, вот она часто так делает», «Она гиперактивный ребенок!») и все в таком духе.

По ходу встречи выяснилось, что мама очень переживает по поводу того, что видится с дочерью мало, обычно приходя домой поздно вечером, когда девочка укладывается спать. Девочка, «почуяв» приход мамы, очень сильно возбуждается и начинает ей рассказывать все-все, что у нее произошло за день, когда же мама пытается ее все-таки уложить, она начинает обнимать маму, мама очень тревожится о том, что дочери пора спать и что «с ней что-то не так» и нередко это заканчивается дочкиными слезами. Папа тоже приходит поздно, во всех этих делах не участвует, общается с дочкой, в основном, изредка по выходным, но при этом каждый вечер (а порой и до глубокой ночи) обсуждает сложности дочери с женой. Бабушка на все это говорит, что внучка у нее замечательная и вообще совершенно нормальный ребенок, но говорит это максимально мягко, чтобы не вступать в конфронтацию с родителями и няней. Няня, которая, как правило, забирает девочку из детского сада, часто отмечает, что девочка ведет себя неадекватно: вот недавно, например, «ни с того ни с сего» расплакалась по дороге домой по очень странному поводу: родители недавно купили машину, и дочка плакала о том, что ей очень жаль, что машина синяя, а не бежевая - «абсурдная реакция, не правда ли»! В какой-то момент, должна признаться, и я задумалась о том, что это довольно странно. Однако, тут неожиданно для меня, в разговор вступил папа, тонко отметив, что девочка плакала, видимо, неспроста, а вот по какому поводу. Они с женой действительно недавно выбирали машину, но поскольку никак не могли между собой договориться (чуть позже выяснилось, что у них это случается регулярно), то предложили дочери осуществить этот выбор, дочка и выбрала синюю машину, и только через несколько дней распереживалась, что цвет оказался не тот! Вот тут паззл и стал собираться! По сути ведь родители, часто не имея ресурса договориться между собой о своих взрослых делах и принять решение, что является, безусловно, их делом, перекладывали на дочку ответственность не только за выбор цвета машина, а за принятие этих самых важных решений в их семье! Это ведь не каждый взрослый-то выдержит, а тут - 5-летний ребенок!

Папиного весьма важное наблюдение коренным образом повернуло ход нашей беседы: мама активно и несколько виновато стала приводить примеры подобных «замещений», бабушка впервые более весомо высказала свое мнение, не преминув рассказать о том, что ее супруг - «ученый муж» часто критикует внучку, няня же на долгое время перестала высказывать «диагностические» суждения, и стала кивать когда разговор пошел о том, что девочке, вероятно, не хватает внимания, тепла и поддержки от родителей. Девочка тоже оживилась, стала обнимать маму и как бы утешать ее. Казалось, она хотела передать ей: «Мамочка, ты невиновата» (по сути это она и говорила, повторяя несколько раз : «Мамочка, ты очень хорошая!»). Папа снова взял инициативу на себя, отметив тот факт, что давно чувствовал, что они с женой делают не совсем то, что хотелось бы в отношении дочки, и может быть им просто постараться побольше с ней БЫТЬ?!!

Не описывая подробно продолжение работы, могу сказать о том, что постепенно ребенка (как это очень часто бывает в семейной системной терапии) «освободили» от бремени проблемы, расширив таким образом симптоматику и «раскрыв скобки»: угол зрения кардинально изменился, и очень многое для этого сделала не только мать, собрав семью на сеанс, но и чуткий отец, который обычно не высказывался на эту тему, боясь задеть жену, да и вообще не будучи хороши знакомым с ситуацией, однако, на нашей встрече сыграл чрезвычайно важную роль, видимо, почувствовав, что жена в данный момент в его обычной защите не нуждается (да и от кого ее было защищать на приеме?).

Таким образом, из проблемы одного ребенка ситуация уже на 1-й встрече переросла в ситуацию, в которой очень хорошо видны были сложные, «зашлакованные» на данном этапе жизненного цикла семьи, отношения внутри семейной системы. На следующей встрече супруги пришли вдвоем. Мы говорили, в основном, об их супружеском кризисе, тупике в отношениях, к которому они пришли, прожив 8,5 лет вместе, а также о том, как их можно разрешать. Конечно, такое обсуждение не было мягким с спокойным, а сопровождалось довольно разнообразными, порой сильными эмоциями - растерянностью, страхом, болью, чувством «одиночества и покинутости», а потом и гневом и слезами... Только после того как они испытали и озвучили друг другу свои претензии, недовольства, эти «страшные чувства», которые не принято проявлять просто так, они обнаружили в себе желание что-то менять и готовность делать это. Надо ли говорить, что, разобравшись таким образом в своих отношениях, они перестали использовать, сами того не осознавая - как это бывает всякий раз с родителями, болезненные проявления ребенка для решения своих взрослых проблем и вопросов.

В заключении хочу отметить, что отнюдь не считаю, что каждый специалист, работающий с детьми, должен владеть методами системной семейной терапии и уметь консультировать семьи в таком ключе, безусловно, нет. Однако, знать о существовании системного мышления, владеть элементами циркулярного интервью с семьей ребенка, знать о существовании профессионалов, которые работают именно таким образом, очень важно. Это позволяет расширить симптоматику и увидеть проблему целиком, а не в отдельных ее проявлениях. Так мы обретаем возможность помочь ребенку избавиться от гнета давящих на него проблем, связанных с запутанными взаимоотношениями в семье, решать которые - для ребенка всегда непосильная задача. Или хотя бы ослабить их давление, что в свою очередь позволяет ребенку сконцентрироваться на решении именно своих вопросов, которых у ребенка, поверьте, совсем не мало!

ОБ АВТОРЕ: Уголева Екатерина Юрьевна - семейный психолог, руководитель и ведущая Программы семейного консультирования, зав. Кафедрой системной семейной терапии Института практической психологии «Иматон». Опыт практической работы в области семейного и группового консультирования – 25 лет